350 лет прошло со смерти Рембрандта, но его картины продолжают привлекать зрителей и собирателей. Коллекционеры по всему миру очарованы магией произведений голландского мастера. Документальный фильм «Мой Рембрандт» показывает истории нескольких из них. Эксцентричный аристократ Скот ищет идеальное место для портрета читающей женщины кисти Рембрандта. Амстердамский арт-дилер вновь мечтает открыть «нового» Рембрандта и для этого сотрудничает с выходцем из старинного голландского купеческого рода, предка которого однажды писал художник. Американский бизнесмен и его жена с гордостью выставляют произведения Рембрандта из своей коллекции в Лувре, а решение семьи Ротшильдов продать принадлежавшие им долгие годы портреты Мартина Солманса и Опьен Коппит едва не провоцирует дипломатический скандал между Францией и Нидерландами. Фильм «Мой Рембрандт» раскрывает живописные секреты голландского мастера, которые делают его по-настоящему великим, и рассказывает о том, что привлекает зрителей и коллекционеров в его произведениях. Ведь даже через три века после смерти Рембрандта его картины могут дать истории искусства неожиданные сюжетные повороты.

#АртЛекторийВкино: Мой Рембрандт

<p>На первый взгляд перед нами забавная байка о незадавшейся женитьбе старого хрыча на молоденькой воспитаннице, элегантно и со вкусом разыгранная актёрами. Премьерствует здесь, конечно, Анатолий Лобоцкий – его Арнольф подобен королю-солнце, вокруг которого вращаются прочие персонажи. Карбаускис не ставил намеренно актуальную историю об абьюзе, поиске идентичности и морали, которая не тождественна духовным скрепам... Режиссер выступает адвокатом своих героев, а не судьёй или обвинителем. Он лишь деликатно напоминает, что свобода, прежде всего, внутри. А потом уже снаружи.
– журнал «Театр», блог<br>

Миндаугас Карбаускис поставил десятый спектакль на сцене Театра имени Вл. Маяковского, выбрав мольеровскую комедию «Школа жен» в новом переводе Дмитрия Быкова. В свою версию Быков вводит крылатые фразы и намеки, оказаться в тексте французского драматурга шансов не имевшие, но приближающие мольеровские рифмы к удобной российскому уху форме речи. При этом он аккуратно оставляет слова, маркированные в словаре как “устар.” – и оттого пьеса получается, с одной стороны, свежей, а с другой, сохраняет обаяние старинной комедии.
– газета «Экран и сцена»</p>